Сталкинг и сомнительная романтика: почему в России хотят штрафовать за навязчивые ухаживания
Давайте разберёмся, что же такое сталкинг, почему проблема действительно существует, и какие сложности ждут законодателей на этом пути. А поможет разобраться в этом вопросе RuNews24.ru эксперт Института фундаментальных проблем социо-гуманитарных наук НИЯУ МИФИ Яков Якубович.
«Представьте: вам каждый день пишет незнакомец (или бывший/ая), «случайно» оказывается у вашего дома, подбрасывает цветы под дверь, встречает на улице и закрывает глаза руками, прося угадать, кто это. А когда вы прямо просите оставить вас в покое – обижается и пишет ещё больше. Знакомо? Возможно, вы жертва сталкинга», — делится Яков Якубович.
Сталкинг — это не ухаживание, а навязчивое нарушение личных границ, которое может привести к тяжёлым психологическим и даже физическим последствиям. В фантазии сталкера вы уже принадлежите ему, даже если сказали «нет» десять раз. Иногда это месть, иногда — попытка манипулировать или наказать за разрыв.
Итог: поведение, которое начиналось с «милых» сообщений, способно закончиться тревожными расстройствами, сменой всех номеров, переездом, а иногда и гораздо более трагично.
«Он просто добивается» или «он меня пугает»?
Яков Якубович задает актуальный вопрос: Где грань между «милым» и «опасным»?
«Конечно, один комплимент – норма. Но 100 сообщений в день – повод вызывать полицию. Но почему 100, а не 50?».
До сих пор многие сталкеры искренне считают, что «добиваются» любви, а не терроризируют жертву. Это осложняет ситуацию: без чётких критериев полиция часто умывает руки — «Он же вас не ударил… Ну, мы с ним поговорим? Не хотите – ну и ладно».
Игнор — не всегда защита
«Можно сменить номер, удалить соцсети, не публиковать фотографии. Но уже здесь начинается нарушение права и личной свободы — почему жертва должна ограничивать себя, а не агрессор?», — рассказывает эксперт.
Классический совет «игнорируйте тролля» работает ограниченно: сталкеры идут на изощрённые меры — меняют аккаунты, присылают угрозы через банковские переводы или создают фейковые профили. На это может требоваться сила воли на уровне железобетона. Остаётся только собирать доказательства (скриншоты, аудио, видео) и обращаться в полицию — даже если там морщатся и не очень хотят вмешиваться.
В России уже существуют статьи, частично охватывающие преследование:
- Нарушение неприкосновенности частной жизни (ст. 137 УК РФ)
- Нарушение тайны корреспонденции (ст. 138 УК РФ)
- Нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ)
- Угроза убийством (ст. 119 УК РФ)
- Клевета (ст. 128.1 УК РФ)
- Мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ)
- Хулиганство (ст. 213 УК РФ)
Но проблема заключается в том, что закон работает только, если есть явное преступление — а превентивные меры применять трудно, границы размыты.
«В Великобритании сталкинг — это систематическое преследование, вызывающее страх насилия или серьёзную тревогу. За это — не только тюремный срок, но и судебные запреты, нарушение которых – отдельное преступление. Аналогичные нормы есть в США, Канаде, Австралии, Германии, Польше и др.», — рассказал эксперт.
Первым штатом, где появился отдельный закон о сталкинге (1990 год), стала Калифорния: там сажают за преднамеренное, злонамеренное и повторяющееся преследование другого человека.
Российские инициативы: больше пиара, чем смысла?
В 2024 году глава комитета ГД по соцполитике Ярослав Нилов предложил штрафовать за сталкинг, а партия «Новые люди» запустила проект «Сталкингу.нет». Но реальных исследований, цифр, анализа международной практики — практически нет. Остаётся ощущение «бирюзовых флажков» и PR-компаний.
«Попытка защитить жертв может обернуться оружием мести. Например, в рамках скандального развода. Где грань между «он мне надоедает» и «он мне угрожает»? Закон может стать инструментом расправы с инакомыслящим экс-партнером», — подчеркивает Яков Якубович.
Сталкинг с высокой вероятностью будут чаще приписывать мужчинам — даже если инициатор агрессии другой человек. В большинстве случаев мужчине, пожаловавшемуся на «домогательства», могут просто не поверить. А некоторые недобросовестные партнёры не постесняются использовать новый закон для давления.
Сталкинг, как и дебаты о семейном насилии, можно сравнить с «треугольником Карпмана»: позиция жертвы и агрессора может меняться, а распознать истину сложно даже специалистам.
«Инициатива должна быть проработана с экспертами и с точки зрения исполнения: чтобы полиция относилась серьёзно к угрозам, а новые законы не стали инструментом давления и мести. Важно создавать структуры поддержки пострадавших. Тем более, что даже сейчас некоторые механизмы защиты уже есть».
Вот некоторые рекомендации к действиям:
- Продумать чёткие понятия: где объективная угроза, а где бытовой конфликт
- Гарантировать правовые механизмы защиты обеих сторон
- Обеспечить своевременную и добросовестную работу полиции
- Развивать службы поддержки и психологической помощи
Сталкинг — не экзотика, а массовое явление, жертвами которого становятся сотни тысяч людей ежегодно. Да, законодательство нуждается в изменениях, и инициативы Госдумы отражают реальную проблему. Но, как справедливо замечает Яков Якубович, решение должно быть комплексным и сбалансированным. Необходимы и профилактика, и поддержка, и осторожность, чтобы новый закон не стал оружием для злоупотреблений и новых трагедий.