Следствие без тормозов

Каждый знает: обвиняемый чаще всего стремится доказать свою невиновность. Когда доказательства безупречны и не вызывают сомнений, преступник торгуется с правосудием, стремясь снизить срок. А что делать, если ты не виноват, доказательств твоей вины нет, но обвинительное заключение, составленное опытным следователем и согласованное с его руководителем, утверждено прокуратурой и направлено в суд? Такое уголовное дело сейчас слушается в Чувашской Республике: обвинение в ДТП предъявлено человеку, остановившемуся помочь пострадавшей. Доказательства его вины, мягко говоря, сомнительны, а нормативы МВД по расследованию таких происшествий нарушены везде, где можно. В любопытной с точки зрения криминалистики истории, по которой на следующей неделе будет вынесен приговор, разбирался корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.

Точка отсчета

1 января 2017 года бригада скорой помощи, выехавшая в чувашский поселок Урмары на вызов по поводу сердечного приступа, по пути увидела, что на пешеходном переходе на трассе «Аниш», возле магазина в поселке Новое Шептахово, лежит женщина без признаков жизни. Скорая остановилась, медики вышли из машины и подошли к лежащему; одновременно с ними остановились две машины, ехавшие во встречном направлении. Удостоверившись, что пострадавшая жива, но без сознания, они сообщили о произошедшем диспетчеру — и в этот момент рядом с ними остановился Mercedes. «Мужчина подъехал уже после того, как мы обнаружили женщину и достали носилки из салона. Он и помог нам положить пострадавшую на носилки», — сообщила и следователю, и на суде фельдшер Андреева. Она же уточнила, что этот мужчина — обвиняемый Олег Васильев.

После этого машины разъедутся — Олег Васильев, оставив свой телефон медикам, поедет домой, а скорая повезет потерпевшую в реанимацию. О произошедшем в ГИБДД сообщит диспетчер подстанции, и полицейские приедут на место происшествия спустя 42 минуты. В протоколе осмотра зафиксировано, что на проезжей части видны отпечатки ботинок, «носки которых обращены в сторону поселка Урмары», на расстоянии 13,8 метра от них найдена синяя шапка, а еще через 41 метр 60 сантиметров — ботинок синего цвета. Также в 58,8 метра от отпечатков ботинок сотрудники правоохранительных органов нашли смесь снега и «жидкости, похожей на кровь». «Какие-либо детали, осколки и части от транспортных средств не обнаружены», — запишет следователь в протокол.

Чуть позже следственно-оперативная группа поедет в больницу, куда отвезли пострадавшую, — там будут изъяты второй ботинок, куртка и брюки, а вышедший из операционной врач передаст полицейским «фрагмент полимерного изделия размерами 28 на 30 на 19 мм». В протоколе написано «выдал», однако в дальнейшем в материалах дела его станут обозначать как изъятый. По словам хирурга, осколок выпал из одежды пострадавшей, когда ее раздевали. Но откуда конкретно — он не знает.

Личность жертвы установят достаточно быстро: студентка первого курса техникума питания города Чебоксары Наталья приехала встречать Новый год к родителям жениха, в деревню Старое Шептахово. Оперативники изымут записи камеры видеонаблюдения, найдут спутников девушки и выяснят, что она, купив в магазине пиво, вышла на улицу и упала в сугроб, где пролежала 5 минут 1 секунду. А потом с третьей попытки встала и пошла по направлению к пешеходному переходу. Это происходит в 19 часов 47 минут 15 секунд. А в 19 часов 47 минут камера видеонаблюдения на магазине зафиксирует четыре проехавших друг за другом автомобиля, но рассмотреть даже тип машин (не говоря уже о марках и моделях) у полицейских не получится. При этом из обвинительного заключения непонятно, проехали ли машины до того, как девушка дошла до перехода, или после. Вопрос не исследован, как говорят специалисты.

Еще через пять минут у перехода остановится другой автомобиль, у которого спустя некоторое время включились проблесковые маяки синего цвета — та самая скорая помощь, которая обнаружила Наталью на дороге.

2 января Наталью срочно перевезут в больницу скорой медицинской помощи (БСМП) в городе Чебоксары: ей потребуется серьезная операция, которую в ЦРБ сделать не могут. А 4 января Mercedes Васильева в поселке Урмары остановит инспектор ГИБДД. Он уточнит обстоятельства произошедшего, осмотрит автомобиль и отметит, что повреждений на машине не обнаружено, о чем позже сообщит в рапорте.

В ночь на 10 января в реанимации чебоксарской БСМП Наталья, несмотря на все усилия врачей, скончалась. Причина смерти — «открытая черепно-мозговая травма и тупая травма туловища, полученные, скорее всего, в результате дорожно-транспортного происшествия». И вот тут происходит первая странность: уголовное дело немедленно забирают из территориального отдела полиции в следственную часть МВД республики, в отдел по расследованию ДТП. Рядовой (с полицейской точки зрения) наезд берут в Центральный аппарат министерства, где традиционно расследуют наиболее сложные, тяжкие и резонансные преступления. Для понимания: уголовное дело о резонансном ДТП с «пьяным мальчиком» из Балашихи в аппарат ГУ МВД по Московской области забрали после 200 публикаций — спустя три месяца после трагедии.

Темные пятна

14 января Олега Васильева задержали в Москве. Он за рулем своего Mercedes 350 ML ехал в Чебоксары с двумя пассажирами — майорами полиции: они якобы уже точно знали, что именно эта машина сбила девушку. Автомобиль поставили в бокс МВД в Чебоксарах, а 17 января провели его осмотр, в ходе которого изъяли пластиковую защиту днища машины.

«Машину загнали на подъемник, а меня просили подождать. Когда под автомобиль уже можно было спокойно заходить, один из офицеров достал из кармана какой-то предмет и стал прикладывать его к различным деталям. И вдруг говорит: вот отсюда осколок, точно!» — так излагает события Олег Васильев. «Протокол осмотра нам дали только спустя три месяца, а там, в гараже, мы ничего не подписывали», — уточняет он.

Может, все было именно так, а может, иначе — в строгом соответствии с законом: полицейский показал присутствующим пакет с подписями понятых и печатями, вскрыл его и после этого понес к автомобилю на подъемнике. И в материалах дела этот эпизод изложен правильно.

Но показания хирурга о полимерном предмете, выпавшем из одежды пострадавшей, появляются в деле только 25 января — спустя семь дней после осмотра. А данных, что этот осколок попал в одежду именно при столкновении, в деле нет вообще. И никто не задавался вопросом, имеет ли отношение этот кусок пластмассы к сбившей Наталью машине. Просто вдруг внезапно и фактически ниоткуда в деле возникает главное вещественное доказательство. Дальше — веселее…

Процитирую две экспертизы из того же уголовного дела.

Из материалов уголовного дела:

Вот так. Оказывается, один и тот же кусок пластика одновременно принадлежал двум разным машинам, и до 1 января 2017 года составлял с ними единое целое. Одновременно с двумя — Mercedes 350 ML и Volkswagen Golf.

В деле фигурирует единственный осколок. Треугольной формы, размерами примерно 19х28х29 мм (или 19х28х30 мм, как написано в другой экспертизе). И в описательной части обоих судебных документов указано, что «изъятый в ходе осмотра места происшествия в больнице», хотя в результативной части первой написано, что он изъят второго января, а не первого. И при таких недоработках прокуратура утвердила обвинительное, и в суде внятных объяснений разночтениям дано не было.

Загадки экспертизы

Азы расследования ДТП — автотехническая экспертиза. Она должна быть назначена по определению, и эксперт должен дать ответ на определенные вопросы, в том числе такие: соответствуют ли следы на теле пострадавшего (погибшего) характерным частям автомобиля подозреваемого (обвиняемого) и оставил ли следы на теле именно этот автомобиль.

В деле о наезде на трассе «Аниш» автотехническая экспертиза тоже была. Эксперту задали единственный вопрос: «Каков тормозной путь автомобиля Mercedes ML 350, едущего со скоростью 50 километров в час?»

Более того, полицейские провели следственный эксперимент, в ходе которого выяснили, что водитель мог увидеть тело на расстоянии 50 метров, а тормозной путь составил 38,5 метра. С учетом скорости реагирования автомобиль не доехал до манекена 40 сантиметров. То есть даже не коснулся. Зачем нужен этот следственный эксперимент, кто принимал в нем участие, при каких конкретно условиях он проводился и почему его результаты стали доказательством обвинения, лично для меня осталось тайной.

Есть и еще одна странность: следствие на основании заключения судебных медиков считает, что девушка, переходя дорогу, упала, и на нее, уже лежащую, наехал автомобиль. Но эта версия не объясняет, почему шапку с головы погибшей отбросило на 26 метров, а ботинок — более чем на 40. Ведь при наезде на лежащее тело такого случиться не могло.

Есть еще большая группа вопросов, на которые нет ответов. Почему не проведена ситуационная экспертиза? Почему не было КЭМВИ (комплексная экспертиза материалов, веществ и изделий)? Почему во время следственного эксперимента не изучались записи с камер видеонаблюдения — для сравнительного исследования светового портрета автомобилей? Здесь нет ничего сверхъестественного, более того — в этом списке нет ничего такого, чего не было бы в методичках МВД.

Подписи с подвохом

Несмотря на очевидную недоработку и серьезные пробелы в доказательствах, дело было направлено в суд. И вот там в ходе заседания выяснилась абсолютно вопиющая даже для российского правосудия образца XXI века вещь.

Подписи двух свидетелей и эксперта в материалах дела подделаны. То есть на первой и третьей страницах двух протоколов опроса свидетелей подписи настоящие, а на второй — поддельные. Та же история и в протоколе осмотра вещественного доказательства: на 19 страницах они настоящие, а на трех — «выполнены другой рукой с подражанием настоящей подписи "на глаз" после тренировки».

Выяснилось это во время допросов в суде: свидетели рассказывали о произошедшем категорически не так, как это было записано в протоколах, то есть фактически опровергали данные ранее показания. Гособвинитель потребовал огласить материалы уголовного дела и указал на подписи как на доказательство. «А это не наши подписи, — сказали свидетели. — И не наши показания — мы такого не говорили».

— В протоколе моего допроса записано, что я остановилась и с детьми отошла за остановку, и в это время мимо меня проехали два автомобиля. Но я их не видела и не могла увидеть — я же в это время была занята с детьми за остановкой, — рассказала в беседе с корреспондентом «Ленты.ру» Ольга Трофимова. — И еще: у меня в показаниях написано, что впереди меня ехали два автомобиля, и первый из них проехал прямо, а второй резко вильнул, объезжая препятствие на дороге. Но это тоже не мои слова — я ехала за темной машиной минут восемь-десять, точно повторяя его маневры. И впереди этой темной машины никого не видела. Потому я таких показаний дать не могла. Даже судья обратил на это внимание. Я повторила, что когда мы подъехали к месту, где человек на земле лежал, впереди меня шла только одна машина. А вторая — белый Mercedes — уже стояла на обочине. Его и я, и мои дети хорошо запомнили — и у нас, и у него номера не местные, а московские. А на этой дороге такой регион редко встретишь.

Еще одна странность: по словам Трофимовой, следователь во время допроса демонстрировал ей и записи с камер видеонаблюдения, и материалы судебно-медицинской экспертизы. Это в принципе допустимо, но обязательно должно фиксироваться в протоколе. А в оформленном процессуальном документе упоминаний о демонстрации видео и ознакомлении свидетеля с материалами судебно-медицинской экспертизы, в том числе фотографиями тела, нет.

Уже во время суда адвокаты обвиняемого провели по своей инициативе судебное исследование подписей в некоторых актах и протоколах, которые вызвали разночтение, и слова свидетелей подтвердились: подписи подделаны. Причем почему-то именно на тех листах, которые содержат, по версии следствия, однозначные доказательства вины Васильева.

Подделана и подпись самого обвиняемого — это тоже подтвердили эксперты.

«Бывает, что следователь вынужден подделать подпись обвиняемого в деле, но это делается на формальных документах, и чаще всего тогда, когда приходится заменить один лист в обвинительном другим — например, из-за ошибки. Причем следователи знают: если это всплывет, грозит не просто увольнение, а уголовное преследование. И этим не злоупотребляют. Подделать же подписи в показаниях свидетелей, а тем более подпись своего коллеги-эксперта — вообще за гранью добра и зла. Это уже ничем не оправданная фальсификация», — рассказал «Ленте.ру» адвокат Владимир Тихомиров, проработавший в МВД более 20 лет и расследовавший именно ДТП.

«Знаешь, следователь, который вел это дело, далеко не дурак, и многие вопросы, особенно сложные, он осветил хорошо. А вот на простейших как специально допускал непростительные ляпы. Лично у меня складывается впечатление, что следователь специально готовил материалы так, чтобы прокурор обвинительное заключение вернул на доследование. Но прокурор-то утвердил без вопросов. Такое возможно только в одном случае: заказ», — считает наш собеседник.

Недоработки

Я не намерен утверждать, что Васильев не причастен к ДТП — я этого не знаю. Но и в деле нет никаких доказательств его вины. Аргументы начинаются с того самого осколка пластика треугольной формы — и на нем же заканчиваются. Причем следствие потратило уйму времени и бюджетных средств, доказывая, что осколок принадлежит автомобилю Mercedes. Но это доказывает только одно: Mercedes был на месте ДТП в то время, когда там находилась сбитая девушка. Но зачем доказывать очевидное? Ведь этот факт никем не оспаривался.

Более того, в деле, повторюсь, фигурируют две экспертизы, противоречащие друг другу, и обе сделаны в экспертно-криминалистических подразделениях МВД. То есть говорить о том, что одна из экспертиз проплачена обвиняемым, как-то глупо: первая из них — о том, что пластмассовый фрагмент принадлежит автомобилю Volkswagen, — сделана до того, как в поле зрения полиции попал Mercedes Васильева.

А вот самого главного — как произошел наезд — следователь так и не установил. По его мнению, погибшая лежала на переходе, и на нее наехал автомобиль, который протащил ее несколько метров. Но при таком механизме нельзя объяснить, почему сапожок с ноги Натальи отбросило на 60 метров. Такое в случае наезда на лежащего человека невозможно, считают эксперты.

«Есть еще одна серьезная недоработка: отсутствие трассологической экспертизы. В распоряжении следствия был и автомобиль подозреваемого, и одежда погибшей — сам бог велел проверить эти объекты на взаимное соприкосновение. Но этого не сделано», — рассказал «Ленте.ру» Владимир Тихомиров.

Сейчас провести такую экспертизу невозможно: в материалах уголовного дела написано, что вещи погибшей выданы ее матери для ответственного хранения (что само по себе несколько странно с точки зрения любого причастного к следствию юриста). Но в суде мать пострадавшей заявила, что эти вещи не забирала. И в это можно поверить.

Количество нарушений, недоработок и откровенных подтасовок в деле таково, что они не должны были остаться незамеченными тем, кто обязан надзирать за законностью. Я говорю о прокуратуре. Но заместитель прокурора республики, старший советник юстиции Игорь Сахаров без сомнений и вопросов утвердил обвинительное заключение. Игорь Германович восемь лет проработал следователем, а с 2009 года, при трех прокурорах республики, утверждает обвинительные заключения — и именно он несет ответственность за то, что следователи не сделали нужные и обязательные экспертизы, имея абсолютно все необходимые вещественные доказательства. Есть в этом деле и признаки других нарушений, но говорить о них можно будет только после оглашения приговора.

Вишенка на торте

«Может, у вас просили денег? Может, от вас чего-то требовали?» — не раз спрашивал я Васильева. И каждый раз получал один и тот же ответ: нет, ничего не просили и ничего не вымогали. Оснований не верить Олегу Андреевичу у меня нет, но я не могу отделаться от ощущения, что Васильев немного лукавит.

Олег Васильев — личность в Чувашии достаточно известная. Мастер спорта международного класса по самбо, неоднократный призер чемпионатов страны и мира, член ЛДПР и глава республиканского центра этой партии в конце 90-х годов. Ранее судимый — в 1984 году, еще в СССР, украл из школьной библиотеки 54 книги — да не просто книги, а полное собрание сочинений Владимира Ильича Ленина. За что получил десять лет колонии строгого режима. Судимость была полностью снята в 1994 году, и в 1997 году Васильев пошел на выборы президента республики, где уступил ставшему главой региона Николаю Федорову, первому и до 2010 года единственному президенту республики, ныне заместителю председателя Совета Федерации. После тех выборов, как говорят злые языки, Васильев вынужден был уехать из республики. Те, кто родился после выборов, его не знают, но остальные (в том числе и заместитель прокурора республики) хорошо помнят и хорошо о нем отзываются, пусть и слегка снисходительно: Васильев все же из проигравших.

У человека с таким прошлым не может не быть врагов. И по многим его поступкам нет срока давности. Желание отомстить или просто напакостить в некоторых живет годами, я знаком с такими людьми. Васильев — личность, конечно, непростая: спортсмен, получивший срок, затем политик и предприниматель, теперь — просто тренер по самбо, но ездит на автомобиле класса люкс. Понятно, что человек обеспеченный, особенно по местным меркам. Остается предположить, что с ним просто хотят свести счеты, но зачем?

Оставим в стороне вопросы с личностью обвиняемого — он, как и любой гражданин РФ, имеет гарантированные права, в том числе право на правосудие. И вторая, очень болезненная тема: кто все-таки сбил на переходе 18-летнюю Наталью? Суд удалился на совещание. Приговор должен быть оглашен 25 декабря.

***

Официальных комментариев по делу о ДТП, единственным фигурантом которого является Олег Васильев, у представителей региональных МВД и прокуратуры «Ленте.ру» получить не удалось.