Автогонщик Голиков рассказал о своем состоянии после возгорания машины на этапе СМП РСКГ

— Состояние более‑менее, врачи говорят, что надо понаблюдать, как будут проходить краснота и отеки, но легкие не задеты, что самое главное. И глаза не поражены. Кожа заживет. Подготовка была нормальная. С утра была разминка. Немного пахло бензином, но так бывает после заправки машины. Через круг проходит. Перед гонкой было то же самое, но подумал, что пройдет. На втором круге запах бензина в машине стал очень сильным, пришлось открыть окно. Настолько стало тяжело, что глаза резало. Подумал, что если запах не пропадет, то надо останавливаться. Но машина через 500 метров загорелась, а остановиться я не успел. Стало очень жарко в машине, везде, со всех сторон. Жар, огонь, а последнее, что я увидел, — языки пламени и черной сажи. После этого закрыл глаза, пытался куда‑то убрать лицо, потому что жарило, а ты же пристегнут в машине и она еще едет. Там еще и скоростной поворот на 4‑й передаче, если боком уехать, то можно и перевернуться. То есть ситуация сложная. Надо было выровнять машину и глаза закрыть, при этом голову куда‑то убрать.В первый момент, в самом начале, первые секунд 10, руку дернул, почувствовал сквозь перчатку, как руку словно кипятком обожгло. Правую. Она до сих пор немного чувствует. Жар чувствовал через перчатку. В три раза хуже, чем в бане. Даже на ходу еще пытался вылезти, дернуть ручку двери. Но там дверь надо потащить, а она в конце срабатывает. Я пару раз ее дернул, но рука соскальзывала. Дверь поэтому не открылась. Когда машина остановилась, я даже пытался вылезти через окно. Это я не руками махал маршалу, а пытался выбраться из машины. И всё это время не дышал, делал всё с закрытыми глазами, поэтому долго. И в конце уже нащупал стеклоподъемник и вспомнил, что ручка двери за стеклоподъемником, сказал сам себе успокоиться. Чуть просунул руку дальше, открыл дверь и вылез. Такая есть поговорка, что когда наступит критический момент, ты или поднимешься до уровня своих ожиданий, или упадешь до уровня своей подготовки.

Наверное, уровень моей подготовки был такой, что позволил мне выбраться. Может, не так быстро, как хотелось бы. Но зато не дышал и глаза не обжег. Комбинезон очень сильно помог. Рукава в некоторых местах оплавились, как карамелька стали. То, что шлем спас, вообще никаких вопросов. У меня по сути ожоги на лице только на тех местах, которые были открыты. Вообще, мне кажется, тут много нюансов, которые надо дорабатывать. И вносить какой‑то стандарт безопасности. Например, ручку пожарки сделать везде одинаковую во всех спортивных автомобилях снизу под рулем. В какой‑то момент реально было страшно. Без какой‑то храбрости говорю, что было очень стремно. Сравнить можно с тем, что ты руку сунул в огонь и отдернуть не можешь. Она у тебя как пристегнутая жарится. И сделать ты с этим ничего не можешь. Вот когда с этим ты можешь смириться, когда лицо горит, только тогда мозг может отдавать какие‑то приказания делать что‑то еще: открыть дверь, пытаться включить пожарку и прочее. Мне в какой‑то момент показалось, что я даже не поверил, что мне повезло выбраться, потому что секунд 10, когда я пытался нащупать эту ручку, были, наверное, самыми тяжелыми. В любой ситуации надо извлекать максимум положительных возможностей, даже если ситуация неприятная. Наверное, я буду более внимательным к деталям. Это точно! Особого страха нет. Пока мне кажется, что, надеюсь, ничего не изменится. Когда сяду в машину, посмотрим, — сказал Голиков в эфире «Матч ТВ».