Дакар–Учхисар

Заголовок похож на название новой трансконтинентальной гонки. Но Учхисар — это город в турецкой Каппадокии, а Дакар, точнее Dakar — спецверсия Renault Duster, на которых мы проехали около 1000 километров по стране звезды и полумесяца. В редакционной коллекции заезженных пластинок не оказалось самой подходящей для начала этого материала. Вот этой: «Турция — это не только пляжи Средиземного моря, отели-гиганты, Наташи и Ахметы». Замещая патефон скажем, что в стране площадью почти 800 тысяч квадратных километров нас удивило и кое-что помимо ресторанов в «олл-инклюзивах», где, по слухам, можно положить восемь блюд в одну тарелку и не опозориться. Путешествие началось в Батуми. До турецкой границы отсюда всего 13 километров, и культурный обмен бросается в глаза: рекламные щиты застройщиков прибрежной линии обещают «лакшери» чаще на турецком, чем на грузинском языке. На пограничном посту всё спокойно. Оружия, камуфляжа и бронетехники не видно, только сторожевой катер приглядывает за мелкими контрабандистами. Они предлагают всем подряд пронести в Турцию пару блоков сигарет. В очереди много челноков с пухлыми тюками. Что грузинская лёгкая промышленность может предложить турецкому рынку — загадка. После границы, как и до неё, дорога идёт вплотную к морю. Пляжей здесь нет: к черноморскому побережью турки относятся с пренебрежением. Причина это или следствие, но береговая линия позорно замусорена. Первую остановку делаем в Трабзоне. Ничего примечательного, крупный прибрежный город. Отели на первой линии встречаются, но курортной атмосферы нет. Вместо зонтиков и шезлонгов на берегу устроен аэропорт. Пассажирские лайнеры пролетают над городом так низко, что можно прочитать бортовые номера. В начале января здесь выкатился за пределы полосы Boeing 737. До воды он не доехал каких-то 20 метров, всё кончилось благополучно. Если «морская» авиация не внушает вам доверия или вы хотите очутиться в Турции на собственной машине — есть альтернатива. В Трабзон за 5-6 часов можно дойти на пароме из Сочи. Билет туда и обратно стоит чуть больше 100 евро. После Трабзона сворачиваем на юго-запад — в горы. Асфальт становится похуже, повороты — чаще и круче. Duster справляется хорошо: не утомляет водителя, не укачивает пассажиров и ловит заунывную турецкую радиоволну. Встречных машин нет: похоже, есть дорога получше. Но променять на шоссе серпантин, теперь уже гравийный, было бы преступлением перед теми мальчишками внутри нас, что нет-нет да и посматривают на Youtube раллийные онборды. Вокруг — Швейцария! Луга, будто подстриженные триммером, редкая хвоя и скалы. Встречаются древности, мечети и совсем не швейцарские лачуги из серого неоструганного дерева. На высоте двух километров въезжаем в плотные облака. Видимость — два корпуса, и это прекрасно, потому что в полуметре от колёс начинается пропасть. Иногда приходится забираться на крутые подъёмы. У «Дастера» ультракороткая первая передача, почти замена «понижайки», поэтому карабкаться без смертельно опасной пробуксовки несложно. Редкие местные жители смотрят на нашу оранжевую колонну без благоговения: внедорожный туризм здесь в порядке вещей. Чёрный пластик на дверях и колёсных арках «дакаровцев» может казаться декорацией в городе, но здесь он очень кстати: колючие кусты и мелкие камешки не ранят лак. Возвращаемся на равнину и настраиваем компас на Сивас — крупный город, не тронутый туризмом. Автомобильное движение здесь дикое: пешеходов не пропускают, разметку игнорируют и даже дохлые мопеды норовят подрезать. Удивительно, но когда навигация привела нас на одностороннюю улицу против движения, скандала не случилось. Все терпеливо выжидали, пока мы отступали задним ходом. Автопарк в Сивасе пёстрый: от античных Peugeot до свежих BMW. Причём купить новую машину в Турции — подвиг. Единовременный налог при покупке автомобиля с мотором 1,2 литра — почти половина стоимости. За дерзкие 2 литра придётся отдать государству 90% цены. Прибавьте к этому немаленький ежегодный налог и бензин по 80 рублей — получится, что даже самая ржавая арба (телега по-местному) по карману только состоятельным гражданам. В центре красиво и ухожено. Грядут выборы, поэтому улицы украшены флагами и вымпелами. Туда-сюда ползают фургоны с громкоговорителями и портретами кандидатов. Объясниться по-английски, а уж тем более по-русски в Сивасе невозможно. Спасают дружелюбность горожан и международный язык жестов. Впереди главная и заключительная точка маршрута — Учхисар в Каппадокии. Трасса — само совершенство. Прямая, как луч лазера, и почти пустая. Пришлось «нажать». Причём нажать до пола и не отпускать, пока навигатор не объявил «снижение и посадку». И в этом путешествии, и во многих других Duster хорошо показывал себя на бездорожье. У него высокий клиренс, большие ходы подвески, правильная настройка подключаемого полного привода — всё, что нужно начинающему бойскауту. Так же здорово Duster проявил себя и на турецком автобане. Дизельный 109-сильный мотор разгоняет кроссовер до 180 км/ч по спидометру. (Вырезать это беззаконие из турецкой версии заметки! — прим. редактора). Яростно вцепляться в руль и «ловить» машину на этой скорости не приходится: Duster держится вызывающе уверенно. Особенно для машины, которая только вчера разминалась альпинизмом. Ландшафт, за которым все едут в Каппадокию начинается внезапно, за каким-то невзрачным поворотом. Когда Земля была местечком погорячее, здесь на поверхность выплёскивалась лава. Остывая она превращалась в туф — сравнительно мягкий и пористый камень. Затем новые извержения вынесли на поверхность материал потвёрже — базальт. Этот «пирог» миллионы лет сверлили вода и ветер, и насверлили такого, что челюсть без домкрата не поднять. Долины, каньоны, конусы, пирамиды, столбы и такие конструкции, для которых слов нет вовсе. Например, в Каппадокии есть долина Любви: столбы из туфа с базальтовыми шапками. Это ханжеское название наверняка придумали для туристов. На самом деле это долина пенисов, и местные наверняка именуют её именно так. Похожие образования более пристойной формы здесь называют «ведьминскими каминами», имея в виду форму печных труб. Валентина Терешкова рассказывала, что из космоса она смогла разглядеть два чуда света: Великую Китайскую Стену и Каппадокию. У инопланетного ландшафта нашлось и практическое применение. Исполинские выступы скальной породы — готовые дома. Нужно только отсечь всё лишнее, как говорил Роден. Туф легко долбить, и отдельные пещеры за несколько столетий превращались в многоуровневые города с водохранилищами, складами, винокурнями и арсеналами. На поверхность жители таких муравейников могли не выходить месяцами. Не из-за социопатии, конечно, а из-за многочисленных завоевателей. В конце первого тысячелетия нашей эры укромные пещерные жилища облюбовали христианские монахи и отшельники. Подземные церкви и монастыри хорошо сохранились, и посетить их можно без спелеологического снаряжения. Современные названия церквям турки дали по своему усмотрению. К примеру, Тёмная церковь — это не что-то таинственное, как тёмная материя, а просто помещение с крохотными окнами. Церкви VIII-IX веков, периода иконоборчества в христианстве, расписаны внутри орнаментами и символами: голубями, рыбами, крестами в кругах. Краску делали из яичных желтков и натуральных красителей, поэтому она сохранилась очень хорошо. Иногда встречается синий пигмент — это минерал лазурит из Афганистана, точно как в Сикстинской капелле. Большую часть Каппадокии защищает ЮНЕСКО, и купить землю здесь нельзя. Местные, однако, получают её по наследству и имеют законное право выдалбливать новые пещеры. Поэтому некоторые из них украшены снаружи спутниковыми тарелками. Благо, туф работает как природный кондиционер, поэтому белых коробок сплит-систем здесь не встретить. Главное приключение, визитная карточка и самый доходный бизнес Каппадокии — полёты на воздушных шарах. Говорят, в этой местности они впервые появились у стражей порядка. В пещерных городах повадились скрываться преступники, и обнаружить их было проще всего с воздуха. Со временем летать над Каппадокией стали и туристы. Шары стартуют всегда рано утром, с 4 до 5 часов. Чем ниже температура — тем меньше расход газа. Подсчитать, сколько аэростатов поднялось в небо вместе с нашим, не получилось. Обычно их больше ста, заверил наш пилот. Именно пилот — это вовсе не комплимент за мягкую посадку. Он не просто открывает вентиль баллона с пропаном, подогревая воздух внутри шара, а на самом деле управляет движением. На разных высотах потоки воздуха движутся в разные стороны. Зная «розу ветров» можно совершать на шаре очень точные манёвры. После часового облёта скал и долин наш шар приземлился корзиной точно на платформу, прицепленную к пикапу. Воздухоплавание оказалось совсем не страшным занятием, как нам и обещали. Вид на Каппадокию с высоты останется в памяти навсегда, как нам и обещали. «Один парень» проспал полёт, как нам и обещали. Но вы всё же не слушайте заезженных пластинок — записывайте свои. /m