«Запретите правый руль – и получите Дальневосточную республику»
25 лет назад, в сентябре 1993-го, начал работу знаменитый владивостокский авторынок «Зелёный Угол». 10 лет назад, в декабре 2008-го, протесты владивостокских автомобилистов разогнал ОМОН. Эти вехи обозначают начало расцвета эпохи правого руля – и начало её заката. На рубеже 1980-х и 1990-х в шальной, морской, только что открывшийся миру Владивосток валом пошли «япономарки». Стихийный авторынок возник на стадионе «Строитель», но вскоре переехал в периферийный район «Зелёный Угол». Так 25 сентября 1993 года родилась «Зелёнка» – неофициальный символ Владивостока наряду с сопками, тиграми, морем, багульником и мостами. Нравится нам или нет, но «Зелёный Угол» сформировал не одно поколение дальневосточников. Автоимпорт изменил местную экономику, облик городов и дорог, речь и привычки людей. Оставшиеся в начале 1990-х без работы или зарплаты офицеры, рыбаки, учёные стремительно переквалифицировались в коммерсантов. В «еретической» баранке справа дальневосточники увидели символ свободы. Появились афоризмы «Хороший руль левым не назовут!» и «Запретите правый руль – и получите Дальневосточную республику». Выпады Москвы против правого руля воспринимались как покушение на идентичность, едва ли не как религиозные гонения. Сибиряк Михаил Тарковский написал роман «Тойота-Креста», уссуриец Виталий Дёмочка снял сериал «Спец» об автоподставах, музыкант Илья Лагутенко спел про Land Cruiser, печально смотрящий колёсами в небо, поэт Иван Шепета сочинил стихи: …Руль – справа, сердце – слева, Где паспорт и права. А в приморской Тавричанке начали варить пиво «Праворульное». Праворульный автомобиль на Дальнем Востоке 1990-х – депрессивном, мрачном и разгульно-весёлом одновременно – стал понятием метафизическим. Так, как чувствуют эти машины дальневосточники, их не почувствуют ни москвич, ни японец. В Японии они были средством передвижения – здесь стали важным элементом зауральского российского мира. Прочно укоренились в суровом таёжно-урбанистическом пейзаже, где маньчжурские сопки подпирают серые «гостинки». По прибытии в Россию у «японок» меняется даже взгляд – становится жёстче. Они стремительно обрусели. Теперь на их ржавые перекорёженные трупы натыкаешься везде: по обочинам таёжных дорог, в тёмных городских очкурах. Если бы они могли рассказать о том, что успели увидеть за свои тридцать автомобильих лет (в наших условиях – год за три), получился бы увлекательный роман. Тонны праворульного металлического перегноя – тема для диссертаций не родившихся ещё историков. Ещё живы «эмигранты первой волны» – угловатые, побитые жизнью, тронутые ржавчиной, как сединой. Вслед за квадратными «блюбёрдами» с синими эмблемами на радиаторной решётке, белыми, как холодильники, «короллами» и прочими «леоне», «калифорниями» и «джасти» в старьё превращаются столь модные ещё недавно агрегаты, как «карина-улыбка», «корона-бочка» и «марк-самурай» – машины выпуска 90-х. «Таких уже не делают», – утверждают ценители. Потомки тех машин кажутся несерьёзными, как легкомысленные внуки фронтовиков. Теперь мне кажется, что мы немного свихнулись на этих машинах, и полное выздоровление не наступило до сих пор. В 2008-м разгонять протестовавших против очередного повышения пошлин на ввоз подержанных иномарок (во Владивостоке устраивали «покатушки» с лозунгами и клаксонами, перекрывали Некрасовский путепровод – основную городскую магистраль, кое-кто даже размахивал японским флагом и призывал приварить «жигули» к Транссибу), прислали милицейский спецназ «Зубр». В результате 2009 год стал провальным, но уже с 2010-го началось постепенное восстановление импорта. Массовым порядком пошли «распилы» – машины, которые в Японии пилили на части, чтобы обойти таможенные барьеры, а в России сваривали вновь. Рекорд пикового 2008 года, когда в Дальневосточный регион попало более полумиллиона машин, побить уже не удастся – и всё-таки Зелёный Угол жив. Владивосток, разбухший от «японок», признали самым автомобилизированным городом России на душу населения. Правда, гордиться этим я давно перестал: ни пройти, ни проехать, ни припарковаться. 90-е давно прошли. Теперь кажется странным, что за машины во Владивостоке было принято рассчитываться исключительно в бакинских, килобаксах, у.е. Биту в багажнике кое-кто ещё возит, но уже нечасто. Новому поколению, кажется, всё равно, на чём ездить. Оно не разбирается в нюансах кузовов и шильдиков, как разбирались в своё время мы, когда каждый подросток мечтал о пацанском турбовом «маркушнике», а рыбак – о дизельном «датсуне» на коробке. Расцвет правого руля в России позади. Даже во Владивостоке наблюдается ползучая мода на левый руль. Раньше он был здесь экзотикой – либо какой-нибудь дед выползал на дачу на ещё советском «москвиче», либо какой-нибудь авторитет понтовался «мерседесом». Сейчас левого руля – полно: американские, европейские, российские, те же японские машины. Владивосток потихоньку теряет свой тотально праворульный облик, хотя ещё способен удивить приезжего. У нас, как говорится, была великая эпоха. Старожил скажет, что сегодня Зелёнка полупустая: пошлины, сборы, «глонассы», падение рубля и выросшая популярность автомобильных онлайн-аукционов сделали своё дело. Но рынок и сейчас непросто обойти. Здесь по-прежнему пасутся целые табуны японских автомобилей. Блестящих, чистеньких, ещё без номеров 25RUS, ещё не нюхавших российского бензина и не шаркавших подбрюшьем по нашим колдобинам. Так что хоронить правый руль рано. Кстати, на Зелёнке можно купить не только машину, но и контрабас – безакцизное японское виски Nikka и Suntory. На эти маленькие шалости в портовом Владивостоке традиционно смотрят сквозь пальцы.
