Пострадавшая в такси актриса прошла круги ада

Количество ДТП с такси растет. ГИБДД дает шокирующую статистику: за полгода число аварий по вине извозчиков с шашечками выросло на 37% по сравнению с аналогичным периодом 2017-го. 444 пострадавших и 11 погибших — таковы страшные «издержки» таксомоторного бизнеса столицы. И это при том, что в отношении таксистов постоянно принимаются правила… Сколько кругов ада приходится пройти пострадавшему в аварии с автомобилем такси, чтобы добиться компенсации за травмы и долгие месяцы лечения? И почему суды чаще встают на сторону перевозчиков, чем их клиентов? «Я ползла по снегу, вокруг тела» Жизнь Анны Масальской разделилась на до и после 13 ноября 2016 года. Рядовая поездка в гипермаркет на шоссе Энтузиастов лишь по счастливой случайности — или в силу природной интуиции Ани — не стоила ей жизни. Девушка стояла на автобусной остановке рядом с магазином, когда в эту остановку на бешеной скорости влетел автомобиль такси. — Меня спасло какое-то внутреннее чутье. Я на долю секунды повернула голову в сторону дороги и увидела, как желтая машина летит в мою сторону. Дальше все как в замедленной съемке. Я успела, видимо, сделать шаг вбок. Иначе бы он просто меня раздавил. Следующее, что я помню, — я ползу по снегу, вокруг тела. Мне казалось тогда, что люди, которых он сбил, как и меня, все погибли. Очень много крови было на снегу… С момента страшной аварии прошло почти два года. Но рассказывая об этих жутких секундах, и без того маленькая, хрупкая девушка сжимается в комок нервов и глотает слезы. Увечья в том ДТП получили 11 человек. Масальской повезло больше всех — пострадала только правая рука. Хотя везением это можно назвать с большой натяжкой. Кости врачам в НИИ им. Склифосовского пришлось собирать из мельчайших обломков. Под удар были поставлены не только здоровье и внешность, но и карьера. Анна — актриса. В то время ее только зачислили в труппу Театра киноактера. Но о каких ролях может идти речь, если артистка не может поднять руку? Проблема была еще и в том, что пострадавшая — гражданка Белоруссии. Это вскрылось сразу, как только девушку по «скорой» доставили в Склифосовского. Там ей «в рамках гарантированной законом бесплатной скорой медицинской помощи» примотали изувеченную руку к туловищу (конечность была просто вырвана из сустава и держалась только на коже) и вкололи лошадиную дозу обезболивающего. Помогло ли оно? Любой пациент отделения травматологии скажет, что при переломах уколы — как мертвому припарки. Пока не сделают операцию или не наложат гипс, жизнь в больничной палате превращается в мучительный, тягучий ад. Для Анны он длился шесть дней. Хирурги сразу сказали: раз нет российского полиса ОМС, операция только платная — 220 тысяч рублей. Нет денег — до свидания, лечитесь на родине. — Мне на самом деле очень повезло. Я ученица Никиты Сергеевича Михалкова, и когда он узнал о том, что со мной случилось, сразу распорядился, чтобы деньги на мое лечение (140 тысяч, которых не хватало) были на следующий же день выделены. За повторную операцию, чтобы вынуть пластину из руки, я платила уже сама. Она стоила чуть более 60 тысяч рублей, — рассказывает актриса. С металлическим имплантатом в теле девушке пришлось ходить год. Все это время она не могла нормально двигать рукой. Шурупы, которыми были скреплены кости, в пяти местах выпирали из-под кожи и доставляли постоянную боль. Масальской казалось, что стоит только пластину вытащить — и все муки закончатся. А потом она наберется сил и засудит всех, кто в прямом смысле чуть не размазал ее жизнь по асфальту. «Легким движением руки рубцы превращаются…» Из госпиталя актриса попала в настоящий театр абсурда. Хотя сначала все шло по совести. Таксиста, который находился за рулем злополучной желтой «Шкоды», — им оказался гражданин Армении Карен Антонов — привлекли к уголовной ответственности за нарушение ПДД с пострадавшими. Оказалось, что водитель находился под действием наркотиков. Под действием запрещенных препаратов он сначала врезался в иномарку, а потом, пытаясь вырулить, наткнулся на бордюрный камень с правой стороны проезжей части, потерял управление и протаранил людей на остановке. Сейчас он сидит в колонии, но скоро уже должен выйти — по приговору суда ему дали три года. Гражданский иск к шоферу в рамках уголовного дела Масальская подавать не стала. Какой смысл? Шофер на суде двух слов по-русски связать не мог (судья вызывал для него переводчика), имущества в России у него нет — типичный гастарбайтер. С такого и копейку не вытрясешь, а тут двести с лишним тысяч. Анна рассудила, что гораздо больше шансов получить возмещение от страховой компании, в которой таксист был застрахован по ОСАГО, и таксомоторного парка, в котором он работал. Однако эта идея вскоре заставила пострадавшую почувствовать себя Алисой в Стране чудес, где с каждым шагом «все чудесатее и чудесатее». От страховщиков Масальская потребовала возмещения расходов на операцию и лечение, реабилитацию, предстоящую на тот момент повторную операцию по удалению имплантата, а также на потерянный заработок. Ведь во время лечения девушка не могла играть ни в театре, ни в кино. Однако страховая раскошелилась лишь на часть расходов потерпевшей. Несмотря на то что по закону «Об ОСАГО» лимит выплаты страхового возмещения на одного пострадавшего составляет 500 тысяч, клерки сочли, что раздробленная кость с операцией по остеосинтезу тянет всего на 85 тысяч рублей. Но бизнесмены над Масальской вроде как сжалились и заплатили 128 тысяч. Правда, по какому принципу они рассчитали именно эту сумму, до сих пор загадка. «В связи с тем, что сумма медицинских расходов в размере 128 429 рублей превысила рассчитанную по таблице сумму в размере 85 тысяч рублей, была осуществлена выплата в размере 128 429 рублей», — говорится в ответе страховой компании. Возмещать 140 тысяч, которые дал фонд Михалкова, фирма отказалась. Это ж фонд дал, он же благотворительный. Вот и радуйтесь, что для вас благо сотворили, нечего тут требовать! Есть в ответе страховой и совсем «волшебные» мотивы отказа. Например, клерки решили не платить компенсацию за рубцы, которые остались у Масальской после операции и пункции костного мозга. «Обращаем ваше внимание, что согласно пункту 40А за повреждения, представляющие собой ранения, разрыв мягких тканей волосистой части головы, туловища, конечностей, повлекшее за собой образование вследствие таких повреждений рубцов общей площадью свыше 3 кв. см до 10 кв. см включительно, предусмотрена выплата 5% (от лимита возмещения в 500 тысяч рублей. — «МК»). Обращаем ваше внимание, что в представленном вами заключении судебно-медицинского эксперта отсутствует описание рубцов, образовавшихся в результате полученных травм, что не соответствует указанному пункту». Правда, в медицинском заключении черным по белому написано следующее: «После обработки оперативного поля трижды через разрез длиной 3 сантиметра в дельтовидной области шилом вскрыт костномозговой канал… Швы состоятельны, воспаления в ране нет. Кожа в области раны обработана йодопироном, наложена асептическая повязка». В документе четко указано: рана, три разреза по три сантиметра каждый, швы. Чего не хватило страховщикам? Художественного описания рубцов с эпитетами? Или клерки решили, что следы хирургического вмешательства магическим образом рассосались? Анна поднимает рукав футболки, чтобы я собственными глазами убедилась — рубцы на месте. Небольшие, аккуратные. Но они есть. А по мнению страховой компании — нет. По таким же сказочно-выдуманным основаниям последовал отказ и в возмещении потерянного заработка. Хотя в законе и правилах страхования говорится, что компенсировать надо не только реально утраченную из-за длительного больничного зарплату, но и тот доход, который потерпевший «определенно мог иметь» (прямая выдержка из Правила страхования по ОСАГО) на момент наступления страхового случая. Однако страховая компания решила, что работа актрисы непостоянная величина. Сегодня есть роли, завтра нет. А то, что она год работать не могла, так, может, она бы и со здоровой рукой кастинги завалила. На этом страховщики решили откланяться и завершили свой многостраничный ответ вот так: «САО «ВСК» считает, что исполнило свои обязательства по выплате вам страхового возмещения в соответствии с действующим законодательством». «Желтое такси и черная магия» Можно не верить в экстрасенсов, целителей и прорицателей, но в магическую силу столичного такси поверить придется. Умению перевозчиков превращать черное в белое — а точнее, «серых» бомбил в легальное желтое такси, — позавидует любой иллюзионист. Очередной такой магический сеанс компания «Такси Бизнес Сервис», которая является владельцем «Шкоды», провернула в Савеловском районном суде. Туда Масальская подала иск против перевозчика и самого таксиста-арестанта. Требовала возместить расходы на лечение (219 тысяч), 62 тысячи в счет будущей операции по извлечению пластины и винтов, расходы на юриста (11 тысяч рублей) и 3 миллиона морального вреда. — На суде вскрылось, что Карен Антонов вовсе не работал в «Такси Бизнес Сервис». То есть он работал фактически, но по бумагам — нет, — недоумевает истица. По документам с таксистом заключается договор аренды машины. В данном случае субаренды, потому что все авто у «Такси Бизнес Сервис» (далее ТБС. — «МК») в лизинге. Но аренда эта, мягко говоря, странная. По этому договору таксист не просто берет в пользование автомобиль, а фактически трудится. Причем по жесточайшему графику, без соблюдения правил Трудового кодекса и наставлений Минтранса. Напомним, приказ запрещает таксистам сидеть за баранкой более восьми часов в день и обязывает его делать перерывы каждые четыре часа. Однако по договору так называемой субаренды Карен Антонов взял на себя обязанность «получать транспортное средство и оплачивать стоимость аренды каждую рабочую смену по графику шесть рабочих дней, один выходной». Более того, он должен арендодателю «700 рублей каждый месяц за подключение к системам получения заказов за каждый отработанный месяц вне зависимости от количества отработанных дней». А вот еще один забавный пункт договора: «Водителю необходимо проработать с компанией ТБС минимум один календарный месяц», а после «отработки трех полных рабочих смен предоставить транспортное средство и документы на машину на стояночную площадку». Казалось бы, слова «работа», «рабочий график» и «отработанный период» говорят только об одном: это никакая не субаренда, а завуалированный трудовой договор. Выгоден он в таком перевернутом виде абсолютно всем. Работодателю — потому что не надо платить за сотрудника взносы в Пенсионный и другие фонды, а также платить за профессиональное увечье, если тот разобьется в ДТП. Таксисту — потому что в таксопарки, работающие совершенно легально, его — не знающего русского языка — работать не возьмут. А тут хоть как-то. Однако юристу таксомоторщиков удалось не иначе как при помощи черной магии убедить суд, что в текст договора вчитываться не надо: достаточно только название прочитать. Судья Савеловского суда, на удивление истицы, гипнозу поддалась и отказалась признавать договор трудовым. А так как трудовых отношений между перевозчиком и таксистом не было, то и отвечать за причиненный им ущерб фирма не должна, постановил служитель Фемиды. Поэтому с сидящего за решеткой водителя-наркомана суд взыскал 300 тысяч в счет компенсации морального вреда и 11 тысяч расходов на адвоката. В остальных требованиях Анне было отказано. Более того, прокурор, которая участвовала в заседании суда, в какой-то момент начисто забыла, кто в зале потерпевший, и начала с пристрастием допрашивать истицу (аудиозапись этой части судебного заседания имеется в распоряжении редакции): «— Вот у вас тут квитанции на рентген. Зачем вы делали рентген платно? По закону вы имели право сделать его бесплатно в рамках ОМС. — Я гражданка Белоруссии. У меня нет полиса ОМС. Я была вынуждена сделать снимки платно, за 2500 рублей. — А зачем вы делали их в России? Вы могли поехать к себе на родину и сделать рентген там бесплатно». Неужели потратить на перелет до Минска и обратно 15–20 тысяч рублей действительно лучше, чем сделать простой рентген в платной клинике в Москве? Может быть, таким нетривиальным способом представитель прокуратуры пыталась защитить права потерпевшей — ударить рублем по извозчикам так, чтоб мало не казалось? «Куда ни плюнь, попадешь в таксиста» Схему, которую использовала эта фирма, по словам экспертов таксомоторной отрасли, сегодня взяли на вооружение все кому не лень. Ее эксплуатируют и мелкие таксопарки, и агрегаторы-гиганты. Чтобы это проверить, вызываем такси через приложение самого крупного российского агрегатора. Специально заказываем машину с желтыми номерами, чтобы смоделировать ситуацию, максимально похожую на ту, в которой оказалась Масальская. На второй минуте пути, чтобы разбавить тишину, спрашиваю: — Как вам с этим агрегатором работается? Поначалу шофер опешил: не каждый день ему пассажиры такие вопросы задают. Предположил, что я тоже таксист. Говорит, в последние год-два полно коллег по цеху развелось. Дескать, куда ни плюнь — попадешь в таксиста. Пришлось расколоться. Однако водитель не только не закрыл рот на замок перед въедливым журналистом, но и выложил все как на духу. Только имя в публикации просил поменять — ему еще тут жить и работать. — Сейчас процентов девяносто таксопарков и, насколько я знаю, все агрегаторы работают по арендной схеме, — говорит Михаил. — Мне лично так удобнее. Я, считай, на себя работаю. Сам в Химках живу, сюда на 10 дней обычно приезжаю, потом 10 дней дома. Приехал, взял машину, откатал, вернул. — Погодите, десять дней откатали без выходных? Это же по скольку часов в день получается? — А зачем мне выходные? Мне тогда будет невыгодно. Я тут на эти десять дней койку в хостеле снимаю. Прихожу только ночью спать. А если с выходными, это придется или в Москве жилье искать, или домой каждый раз ездить, деньги тратить. А в день не знаю, по скольку часов. По-всякому бывает. Обычно так: как чувствую, что глаза закрываются, отключаю прием заказов и везу сдавать машину в парк. — Агрегатор или таксомоторный парк перед заключением договора как-то проверяют водителей? Или с первым встречным готовы работать? — Кто как. Мой таксопарк, например, в этом плане очень жестко себя ведет. Например, выходцам с Северного Кавказа до 25 лет вообще отказывает. Я как-то спросил администратора, почему так. Она сказала, что «они безбашенные». С ними, дескать, работать себе дороже. Плюс тесты на знание Москвы есть. Тебе называют две точки: откуда ты клиента забираешь и куда ты его должен доставить. А ты, не глядя в карту, должен рассказать весь маршрут. Но есть и такие, кто даже подлинность водительских прав не проверяет. Как пояснил эксперт таксомоторной отрасли Станислав Швагерус, нарваться на таксиста-нелегала может даже вполне добропорядочный таксопарк. Одна из проблем в том, что в стране нет единой базы, в которой были бы данные обо всех, кто зарабатывает извозом. Идеи создания такого информационного цифрового ресурса пока только витают в воздухе. — Решением проблемы «серых» такси могла бы стать тотальная цифровизация отрасли, — уверен Швагерус. — Сейчас ни регулирующие лицензирующие органы, ни ГИБДД, ни страховые компании из одного региона не знают, что творится в другом. В результате человек с плохой водительской историей может запросто переехать в соседнюю область и начать там жизнь с чистого листа. Еще одна проблема связана с лицензиями. Специалисты считают, что нужно изменить принцип их выдачи. Сейчас лицензия выдается на машину. А надо, чтобы лицензировался сам водитель. Тогда будет уже не важно, в каком регионе он решил трудиться и с каким агрегатором вздумал заключить договор не то на работу, не то на аренду авто. Гаишники, чиновники и страховщики будут точно знать, что именно этот водитель полностью соответствует требованиям правильного таксиста: знает русский язык, знает город, по которому катает пассажиров. Его права проверены по всем базам, и они точно настоящие. С нынешними же правилами получается, что желтые машины у нас все как на ладони. А вот кто сидит в них за рулем — тайна за семью печатями и лотерея для пассажира и пешехода. «Хоть страхуй, хоть не страхуй» Такси — хоть желтое, хоть в крапинку — настоящая кость в горле для страховщиков. Логика в этом, конечно, есть. У такси пробега в десять-двадцать раз больше набегает за год, чем у любого частного автомобиля. А это значит, что риск аварий чисто статистически у таких извозчиков в те же десять–двадцать раз выше. К тому же чаще всего это ДТП с пострадавшими. Чаще — с пассажирами, реже — с пешеходами. При этом если водитель такси не виноват в столкновении, ему платить за разбитого «железного коня» придется, скорее всего, по максимуму. Ведь подавляющее большинство таких автомобилей либо новые, либо не старше трех лет. Сами же агрегаторы выставляют жесткие требования к тем, кто хочет с ними работать. Для максимального сервиса и удобства клиента его должно везти не убитое «ведро», а сияющая иномарка. То, насколько таксисты невыгодны страховщикам, наглядно показал Международный евразийский форум такси, который прошел в Москве в августе. Площадка, которая задумывалась как дискуссионная, превратилась в место жаркой баталии между извозчиками, представителями Центробанка и страховыми компаниями. Таксисты в бешенстве: как они могут легально работать, если не могут купить банальный полис ОСАГО? — Я потратил месяц, чтобы оформить полис! Меня пинали все страховые компании в городе! — возмущается индивидуальный предприниматель из Нижнего Новгорода Андрей Сысоев. — Я прихожу в офис страховой, заполняю анкету. Как только ставлю галочку напротив вопроса «Используете ли вы автомобиль в качестве такси», все — у них резко закончились полисы! Пять минут назад были, а теперь вдруг закончились! — Ну, такое бывает, страховщик получает на определенный период времени определенное количество бланков, они все номерные, — парирует начальник департамента методологии Российского союза страховщиков Михаил Порватов. — Оформили бы через сайт РСА, не было бы у вас никаких проблем. Но этот совет на несчастного таксиста произвел эффект разорвавшейся бомбы. Уже с признаками явной истерики мужчина объясняет: он дневал и ночевал на том самом сайте. Но тот — как по волшебству — зависал всякий раз ровно в тот момент, когда бедолага ставил «галку» на том же самом злополучном вопросе про такси. На это представитель РСА предположил, что незадачливому извозчику просто не повезло и именно в тот момент сайт подвергся атаке хакеров. Правда, с нового, 2019 года в стране начнет работать еще один вид страховки — обязательное страхование гражданской ответственности перевозчиков (сокращенно ОСГОП). По нему лимит выплаты на каждого пострадавшего в ДТП с участием такси будет не 500 тысяч, как по ОСАГО, а 2 миллиона рублей. Однако эксперты-скептики уверяют, что это проблем жертв таксистов-убийц тоже не решит. — Какой лимит ни установи, платить будут копейки, — считает правозащитник общественного движения «Синие ведерки» Елена Гращенкова. — Если рассчитывать стоимость руки, ноги или глаза будут по тем же методикам, что и сейчас рассчитывают ОСАГО, на большие выплаты можно будет рассчитывать только тем, кто в результате ДТП умер. Сама Гращенкова до сих пор бьется в судах со страховщиками и агрегатором за право получить достойную выплату за травмы, которые она получила три года назад в аварии с такси в Санкт-Петербурге: — Мне перед заседанием суда представитель страховой компании в коридоре прямо сказал: вот если бы вы умерли, мы бы вам сразу заплатили 500 тысяч. А так по расчетам выходит 72 тысячи. Берите, что дают. *** В деле Анны Масальской спустя почти два года после аварии наконец-то произошел серьезный позитивный сдвиг. — Московский городской суд 11 сентября отменил решение Савеловского суда и принял новое, в котором привлек компанию-перевозчика в качестве виновной стороны и возложил на нее всю ответственность, — прокомментировал исход тяжбы юрист Тахир Темирсолтанов, который защищал Анну в судах. — Было необходимо создать прецедент, так как данные ситуации в 95 случаях из ста играют против пострадавшего. Большая часть этого кошмара длиной в полтора года уже позади, и теперь Анна сможет полностью посвятить себя актерской деятельности. Источник