Китай продает нам подержанные машины. А могло быть наоборот
Все мечтают купить автомобиль. Те, у кого он есть, мечтают его продать. И вот — новость года (десятилетия) — Китай начал поставлять в Россию подержанные автомобили. В конце 80-х, когда не то что китайскую, даже советскую машину было купить проблематично, на АЗЛК появился самодельщик Александр Кулыгин. К своим тридцати годам инженер из Ухты построил около тридцати автомобилей собственной конструкции, добывая детали по свалкам. Особенно поражала воображение не только неиспорченного роскошью советского автолюбителя, но и искушенного западного, модель «Панголина»: вместо распахивающихся дверей вверх поднимался весь колпак, работал бортовой компьютер, а в самолетных креслах можно было отдыхать. И это только часть ноу-хау. Говорят, талантливого самодельщика в Москву пригласил сам Горбачев. Жалует царь, да не жалует псарь! На московском автозаводе, Кулыгина встретили прохладно. -Почему, Александр? – Спросил я его. Редакция полувоенной газеты, где я только начинал свой творческий путь, заказала мне большой очерк о талантливом инженере. И я уже представлял кричащие заголовки и рвущих газету друг у друга читателей. Мы сидели в кафе неподалеку от входа на завод. Мимо ехали «Москвичи». Синие, желтые, красные. -Ну, посуди сам… Ответил он. - Я за год работы строю новую модель, сам, один. А КБ на заводе, со всеми их людьми и возможностями, за три года делают модель на бумаге. И на ней же она и остается. А мои машины бегают и побеждают по всем конкурсам, выставкам и фестивалям! Помолчали. Но воображаемые заголовки побагровели, стали объемными и буквально взывали с мифических газетных полос. -И что же дальше? Ведь перестройка же, свежий ветер! -Не знаю. Но думаю, что скорее с завода погонят меня, чем пару сотню сотрудников… Он посмотрел с надеждой на меня: -Может, с вашего материала изменения начнутся? Я один против бульдозера… Очерк родился быстро. Восемьсот строк — почти полоса тогдашнего газетного размера. Я сдал материал в редакцию. Редактор посмотрел на меня странно, зачем-то понюхал воздух. -Ты не того... Не пил? -Нет, конечно! -Тогда это... Слетай-ка вот...в Златоуст! Там водонапорная башня стоит под углом над дорогой! Я улетел. Угол наклона башни действительно был критическим — куда там Пизанской! Фельетон родился буквально на коленке, я отправил его в редакцию и пошел подышать. Ах, златоустовские пельмени с медвежатиной и лосятиной! Вы остались нетронутыми на столе столовой N7. Я купил газету. Я тщетно искал свой материал среди «стояков» и «подвалов». Я нашел заметку в сорок строк на последней полосе. Из которой следовало, что жизнь Кулыгина в Москве — разлюли-малина. Я вернулся в редакцию. -Как вы могли?! – Спросил я редактора. -Иди, иди, клеветник... Мы тут, понимаешь, не позволим! Я позвонил Кулыгину. Он молча выслушал меня и повесил трубку. Скоро его выгонят с завода, он уедет в США. И там, сломанный человеческой ревностью, погибнет рано утром на своем мотоцикле — говорят, по вине водителя, не глянувшего в зеркало заднего обзора. АЗЛК жив и выпускает «Рено». Неплохая машина, мечтаю купить. И думаю я — если бы не сорок этих газетных строк, пригодился бы Кулыгин, нашел бы свое место в новой жизни, глядишь, и подержанные наши машины закупали бы и Китай, и Индия, и, страшно сказать, даже Япония.
