Троицкий мост мог появиться в Петербурге почти на 15 лет раньше своего открытия. В историю великолепного сооружения вмешались как политика, так и искусство, конфликты мелочные и крупные Троицкий мост был построен в 1903 году в стиле модерн, новом для северной столицы, которая всегда с трудом принимала вмешательства в её классические формы. Однако это сооружение до сих пор поражает своей элегантностью. Переправа соединяет Суворовскую площадь перед Марсовым полем и Троицкую площадь на Петроградской стороне и вливается в Каменноостровский проспект. Длина моста составляет рекордные для начала XX века 582 метра. «Троицкий мост действительно представлял собой последнее слово конструкторской мысли своего времени, вобравшей в себя открытия Эйфеля и других видных инженеров Европы, и при этом являлся подлинным произведением архитектурного искусства. Он стал примером не просто функционального сооружения, служащего для транспортного соединения двух берегов (каков, на мой субъективный взгляд, например, Литейный мост), а послужил украшением всей панорамы Невы своей красотой, благородными пропорциями, какой-то одухотворенной гармонией линий», — писала в своих мемуарах Симона Ландау, внучка одного из главных инженеров общества «Батиньоль» Ивана Ландау. Окраина в центре Переправляться с левого берега Невы на Петербургскую (ныне Петроградскую) сторону жителям приходилось издавна, хотя из-за отсутствия прочного, постоянного моста Петербургская сторона долгое время воспринималась как глушь и окраина. Первый наплавной и неустойчивый мост появился там ещё в 1803 году. Его открыли в честь 100-летия основания столицы Российской Империи и предсказуемо назвали Петербургским. Он прослужил около 20 лет. На его месте появился первый Троицкий мост, протянувшийся от Троицкой к Суворовской площади. Понтонный мост стал самым длинным в столице — более 500 метров. Но и его надолго не хватило. По данным переписи населения в конце XIX века в Петербурге насчитывалось 1 млн 265 тысяч жителей — вдвое больше, чем за 50 лет до того. Очень скоро показатель достиг 2 млн человек, по численности населения среди европейских городов Петербург опережали лишь Лондон, Париж и Константинополь. Уже в 1878 году сотни местных домовладельцев попросили у городских властей построить такой мост, к концу 1885 года количество таких требователей достигло почти 2 тысяч. Наконец, был объявлен международный конкурс на проект моста через Неву. Считается, что пять заявок подали русские инженеры, шесть — французы, среди которых оказалось и бюро знаменитого Гюстава Эйфеля. Две заявки подали голландцы, по одной — болгары, венгры и испанцы. Всего — 16 проектов и ещё 7 внеконкурсных работ. Среди последних — проект французского Общества «Батиньоль». Эйфель предсказуемо победил со своим проектом «Минор», получив за него 6 тысяч рублей. Следующими стали Русские инженеры Лембке и Кнорре, третья Премия отошла болгару Момчилову. Борьба разгорелась самая ожесточенная. Тем не менее, городская управа сочла проект «Батиньоля» лучшим во всех отношениях «по изяществу и оригинальности конструкции». Загвоздка была в том, что общество не хотело просто продавать проект, как все остальные, а намеревалось осуществить его само. Тринадцатилетнее опоздание Интересы «Батиньоля» тогда уже представлял Жан-Жак Ландо, за долгие годы жизни в России превратившийся позднее в Ивана Ландау. Вместе с ним последующей стройкой руководил инженер Артур Флаше. Начались долгие дебаты, затянувшиеся на два года. Занятно, что проект «Батиньоля», при всём его новаторстве, был создан аж в 1879 году. В журнале «Всемирная иллюстрация» от 1880 года пишут о проекте третьего постоянного моста через Неву, который в Городскую думу представила французская фирма «Эрнест Гуэн из Парижа», чьим правопреемником и стало общество «Батиньоль». «Мост арочной системы состоит из пяти пролетов и одной поворотной части, представляющей для судоходства два прохода по десять сажень каждый. Проект этот отличается своей наружной изящностью и относительной легкостью сооружения. Опытность и солидность фирмы Эрнест Гуэн известна не только в Европе, но и у нас, в России. Так, ею возведены все главные моcтовые сооружения на Варшавско-Петербургской железной дороге, а также — через Волгу на Рыбинско-Бологовской», — говорится в статье. Городская управа Петербурга начала конца XIX века могла сравниться по своей продуктивности с достижениями нынешних чиновников: Симона Ландау, анализируя зарисовки и чертежи старого проекта, пришла к выводу, что он «должен был быть давно известен Думе, но встречал какое-то глухое сопротивление» в течение 13 лет. Спустя столь долгое — для бурно развивающегося мегаполиса — время, эксперты признали проект «лучшим по новейшим в науке техническим усовершенствованиям, по своим огромным пролетам, дающим большую пропускную возможность судам, а также по наибольшей экономичности постройки». Были и противники, которые настаивали, что, если дать «Батиньолю» самому строить, это ограничит участие русских рабочих, другие и вовсе были убеждены, что проект должен быть исключительно отечественного авторства. И все же власти сдались и даже организовали под компанию «второй конкурс». Указ о строительстве разводного моста подписал сам российский император Николай II. Мост от России до Франции С заключением договора нужно было спешить. В 1896 году Николай участвовал в открытии в Париже моста Александра III через Сену. На 12 августа 1897-го уже был назначен ответный визит французского президента Феликса Фора. К этой дате необходимо было заложить Троицкий мост. Политическая воля сделала свое дело. Петербург украсили в цвета двух стран. Как вспоминают современники, с утра моросил дождь, небо по петербургской традиции было свинцовым из-за туч, но тысячи людей все равно высыпали на улицы и в парки. Отовсюду раздавались звуки духовых оркестров, пение «Марсельезы» и русского Государственного гимна. В качестве первого камня выбрали гранитный монолит у Дворцовой набережной — он отправился в основание будущего моста. Повыше раскинули царский шатер из светлого шелка, оформленный архитектором Леонтием Бенуа. Позади памятника Суворову расположились трибуны для публики, а на Неве пришвартовались суда, украшенные сигнальными флажками. Около половины второго 16 августа 1897 года прибыли император Николай и президент Фор. Каждый опустил серебряную монету в углубление монолита. На Невой вспыхнули фейерверки. Громадное чудище Запатентованная «Батиньолем» консольно-арочная система позволяла уменьшить размеры опор моста, что и придало ему особое изящество. К тому же, она требовала меньших затрат — всего 5,2 млн рублей. Материалы должны были быть исключительно российские. Старый понтонный мост разобрали. Флаше и Ландау приступили к постройке кессонов — гигантских железных цилиндров, которые вгоняют вглубь речного дна, чтобы возвести опоры. Они играют роль оградительных футляров для правильной кладки каменных устоев моста. «Немало времени и труда надо для того, чтобы склеить это громадное чудище из железных листов 9-миллиметровой толщины, высотой в 11 сажен и шириной в 4 сажени. Для такого броневидного цилиндра, без которого человек не мог бы сопротивляться мощномy напору воды для ведения донных работ, требуется до 16 600 пудов металла. Но как ни кажется, однако, велик его вес, он ничтожен по сравнению с весом тех быков, на которых будет держаться мост. Принимая во внимание свойства дна Невы, — а оно многослойное, по-нашему — плавучее, — эти быки не могут быть заложены в поверхностном пласте наносного или песчаного грунта. Чтобы вполне надежно укрепить мостовые устои, необходимо предварительно прорыть эти слабые слои речного дна и добраться до более плотных пластов глины, где только и можно окончательно утвердить основание столь громадного сооружения», — объяснял сам Ландау петербургским журналистам того времени. Отечественные материалы, на которых настаивали власти при заключении контракта, нередко подводили строителей. Согласно документам, гранит для облицовки устоев поначалу поставили дурного качества, заводы запаздывали с выпуском, известняковые плиты привозили неверного размера… Архитектурное оформление моста тоже заставило инженеров немало понервничать. В 1900 году Франция организовала Всемирную парижскую выставку, и все художники и архитекторы были заняты там. Эскизы запаздывали, а те, что представляли «Батиньолю» на замену, не выдерживали критики — их даже не стали направлять на суд Российской академии художеств. Троицкий взлет Тогда в Европе уже наступила эпоха Art Nouveau, или модерна. Стиль, возникший из потребности духовного обновления, разрушения стереотипов, бурно цвел на западе и, как обычно, со скрежетом, но перенимался в России. Петербург был городом ампира и барокко, и невольно сопротивлялся внедрению нового в его сложившиеся величественные ансамбли. «И все же в этом новом художественном движении была своя внутренняя правда. Рождаемое на стыке веков новое искусство несло в себе изначально глубокое противоречие, отражавшее общее состояние мира… Его особенный, тревожный дух. Именно он придал могущественный импульс короткому, но такому блестящему взлету модерна на нашей почве. Это нашло выражение и в Троицком мосте», — пишет Симона Ландау. В результате, для создания изящных перил и фонарей, гранитных обелисков при въезде с бронзовыми рострами были использованы эскизы Шаброля и Патуйара, отвечавшими последним модным тенденциям, со значительными правками русских специалистов. Литье решеток, картушей и фонарных канделябров поручили русской фирме Сан-Галли. Монументальную каменную эстакаду правого берега устроили по замыслу инженера Кривошеина. России было необходимо показать, как важна для нее дружба с Францией, и мост было велено закончить к 1901 году. Однако сначала фирма заявила, что по вине заказчика строители понесли дополнительные убытки, и потребовала сумму сверх сметы. К тому же, она еще и опоздала на два года со сдачей проекта, и теперь уже ей пришлось заплатить 150 тыс. рублей штрафа. Презент на день рождения Некоторые источники полагают, что проект нарочно задержали, якобы чтобы приурочить церемонию открытия к празднованию 200-летия Петербурга. Так или иначе, строительство заняло шесть лет. Церемония открытия действительно состоялась в день рождения столицы. Николаю II поднесли на бархатной подушке кнопку, которая якобы была соединена электрическим шнуром с системой разводки моста. Но, по другим данным, ее не думали ни к чему подключать, а механизм запустили синхронно с ее нажатием. «Суворовская площадь и Марсово поле кишели людьми. На площади был устроен помост, где установлен временный аналой, к которому пришёл крестный ход с хоругвями. У помоста встало несколько чинов полиции в формах петровского времени. В одиннадцатом часу трибуны были заняты публикой. Вскоре к помосту подъехал царь в сопровождении градоначальника. Молебствие закончилось колокольным звоном всех церквей города. После этого началась во главе с царем торжественная церемония открытия Троицкого моста. Затем царь по новому мосту отбыл к памятнику Петра Великого», — писала ежедневная газета «Заря» в 1903 году. Плавная упругая дуга Троицкого моста будто отталкивается от берегов Невы и устремляется к середине реки нарастающим ритмом арок. Без этого силуэта теперь невозможно представить невскую панораму. Более шестидесяти лет, до возведения в 1965 году моста Александра Невского, Троицкий мост оставался крупнейшим в городе. После революции его назвали мостом Равенства, это имя просуществовало до 1934 года. Согласно легенде, именно под этим мостом на истребителе пролетел летчик Валерий Чкалов. После убийства Сергея Кирова мост «по просьбам трудящихся» переименовали в Кировский. Свое настоящее имя он вернул лишь после распада Советского Союза. По сей день он остается выдающимся образцом инженерного искусства. «Каждый раз, когда со мной — маленькой — гуляли по набережной Невы и подходили к тому месту, откуда видны с одной стороны — огромное, утрамбованное до каменной твердости Марсово поле, а с другой — летящая над водой, как невесомая, дорога в окаймлении узорных решеток и тройных фонарей, — каждый раз я слышала эти слова: «дедушкин мост», — вспоминает Симона Ландау.
